ВЕРСИЯ НА РУССКОМ ЯЗЫКЕ НИЖЕ

Artist Vladimir Potapov about the past and the future (for https://t.me/dengiviskusstvo/854 ):

Today we are witnessing a global catastrophe, the signs of which have been scattered in previous decades. Not everyone saw it, and those who saw it were unambiguously labeled as alarmists. When everything happened, it was already too late. The modern Russian artist found himself in a difficult situation - how to react to what is happening in an artistic way and is it necessary? A dilemma that determines fate: if you react, you are a opportunist, if you don't react, you are an accomplice. And so, and so wrong. Is it even possible to react to a historical event directly from its duration while being in the state of an unfinished process, or do we have to wait for it to end in order to have a complete idea?
Artists answer these questions in different ways. The fact of the catastrophe is captured by the authors most often directly, but the works in which no changes have occurred are more eloquent, they hear and see silence about what cannot be spoken about - something that turns the work into a screen that hides the author's fear and the surrounding horror.
My task as an artist is to display the key events of my time, to find concentrated images that contain and describe its pain and essence. My material is the past and equally relevant processes "here and now", which together provide an effective opportunity to capture the historical moment. I turn to previous experience in order to see through it or "dig" tomorrow. It's a strange operation to look for the future in the past, but that's what I do. Over the past 10 years, I have had several series that comprehend possible prospects through an appeal to the past, these are the series "Inside", "Inside. Distortion", "Memory" and "Reality".
I started working with the theme of the past when the country turned around 180 degrees: according to one version, after the Munich speech, according to another, after the events of 2012. Even then, the mechanism of accumulating changes to its point of no return in 2014 started. Even then, I felt a certain comeback to the Soviet project for some specific signs. It must be said that at that time art, for example, of the Voina group, was a highly sensitive weather vane showing the direction of change, a harbinger bearing a terrible sign. But then no one believed them, accusing them of redundancy and thickening. Now these works sound prophetic.
In general, many works from other eras have acquired a new sound today. Most recently, I visited the Tretyakov Gallery and was surprised to find how such masterpieces as Surikov's Menshikov in Berezov, Yaroshenko's Life Everywhere and Repin's Refusal of Confession are perceived in a new way. All those who left at the moment acquired the features of Menshikov, the heroes of Yaroshenko's canvas turned into witnesses of a humanitarian catastrophe, and the prisoner of Repin became the prototype of those who disagree and are not afraid. It is amazing how these works radiate with modern meanings, they capture timeless images, doomed to be always relevant, they are like a broken clock that shows the time correctly twice a day. Because everything goes in a circle, you just need to wait and flared trousers will become fashionable again.
Today, the passage of time has slowed down: earlier the world was familiar and predictable, we lived automatically, by inertia, but now every day is a great drama and tragedy, when the state of uncertainty goes off scale and Nassim Taleb's Black Swan turns out to be not only an absolute bestseller, but also a symbol time. In the current processes, as in an instant lottery ticket, scratch a little and you will find events of not so distant history. Everywhere there is a connection, even nominally artistic, which in principle is enough for the artist to react. But you can do more - to see the future, and this is still a curse. Another option is not to understand and not see the future, but to be its antenna, broadcasting a signal that can be recognized years later.

Художник Владимир Потапов о прошлом и будущем

Сегодня мы стали свидетелями глобальной катастрофы, признаки которой были разбросаны в предыдущих десятилетиях. Не все это видели, а те, кто видели, однозначно маркировались алармистами. Когда же все произошло, то было уже поздно. Современный российский художник оказался в тяжелой ситуации — как реагировать на происходящее художественным способом и нужно ли? Дилемма, определяющая судьбу: среагируешь — конъюнктурщик, не среагируешь — соучастник. И так, и так неправильно. Можно ли вообще реагировать на историческое событие прямо из его длительности, находясь в состоянии незаконченного процесса, или нужно дождаться его окончания, чтобы иметь законченное представление?
На эти вопросы художники отвечают по-разному. Факт катастрофы запечатлевается авторами чаще всего прямо, но более красноречивы работы, в которых не произошло никаких изменений, в них слышится и видится молчание о том, о чем нельзя говорить, — то, что превращает работу в ширму, скрывающую страх автора и окружающий ужас.
Моя задача как художника отображать ключевые события своего времени, находить концентрированные образы, вмещающие и описывающие ее боль и суть. Моим материалом является прошлое и одинаково с ним актуальные процессы «здесь и сейчас», вкупе дающие эффективную возможность ловить исторический момент. Я обращаюсь к предыдущему опыту, чтобы через него разглядеть или «раскопать» завтрашний день. Это странная операция — искать будущее в прошлом, но этим я и занимаюсь. За последние 10 лет у меня появилось несколько серий, осмысляющих возможные перспективы через обращение к прошлому, — это серии «Внутри», «Внутри. Дисторшн», «Memory» и «Реальности».
Работать с темой прошлого я начал, когда страна развернулась на 180 градусов: по одной версии после Мюнхенской речи, по другой — после событий 2012 года. Уже тогда стартовал механизм накопления перемен к своей точке невозврата 2014 года. Уже тогда я чувствовал определенный камбэк в советский проект по каким-то отдельным признакам. Нужно сказать, что в то время искусство, например, группы Война, было высокочувствительным флюгером, показывающим направление перемен, предвестником, несущим страшное знамение. Но им тогда никто не верил, обвиняя их в избыточности и сгущении. Теперь эти работы звучат пророчески.
Вообще многие работы других эпох сегодня обрели новое звучание. Совсем недавно я побывал в Третьяковке и с удивлением обнаружил как по-новому воспринимаются такие шедевры, как «Меньшиков в Березове» Сурикова, «Всюду жизнь» Ярошенко и «Отказ от исповеди» Репина. Все уехавшие в момент приобрели черты Меньшикова, герои полотна Ярошенко превратились в свидетелей гуманитарной катастрофы, а узник Репина стал прообразом тех, кто не согласен и не боится. Удивительно, как эти работы фонят современными смыслами, в них схвачены вневременные образы, обреченные быть актуальными всегда, они как сломанные часы, которые показывают время правильно дважды в сутки. Потому что все идет по кругу, нужно просто дождаться и брюки клеш снова станут в моде.
Сегодня ход времени замедлился: ранее мир был знакомым и предсказуемым, мы жили на автомате, по инерции, но теперь каждый день — великая драма и трагедия, когда состояние неопределенности зашкаливает и «Черный лебедь» Нассима Талеба оказывается не только безусловным бестселлером, но и символом времени. В текущих процессах, как в билете моментальной лотереи, чуть поскреби и обнаружишь события не такой далекой истории. Везде есть связь, пусть даже номинально художественная, чего в принципе достаточно для художника, чтобы отреагировать. Но можно больше — видеть будущее, и это то еще проклятие. Другой вариант — не понимать и не видеть будущее, но быть его антенной, транслирующей сигнал, распознать который возможно спустя годы.